Профессор Парвана Гаджиева: Пока «таблеток долгожителей» нет, но результат не за горами

Парване Гаджиевой, прямо скажем, повезло: с призванием она определилась еще в средней школе. Гуманитарным наукам она предпочитала естественные, и среди них она сделала конкретный выбор в пользу медицинской биологии. Этот ранний выбор и определил судьбу нашей соотечественницы, защитившей диссертацию во Флорентийском, ставшей профессором в Майнце и работающей в Гамбургском университетах. О том, какими проблемами «человеческой» биологии занимается профессор биохимии, исследователь в области неврологии, клеточной и молекулярной биологии, что ее связывает с родиной и в чем, кроме науки, ее интересы, Парвана Гаджиева рассказала агентству Report.

- Что является предметом ваших научных интересов? Имеют ли ваши исследования прикладной характер или это академическая наука?

- Начну с конца вашего вопроса. Любое научное исследование имеет прикладной характер, т.е. из него можно извлечь практическую пользу. Вопрос только во времени. Одни научные открытия сразу находят применение, для других может потребоваться больше времени. Мои исследования, проекты, которые я реализую, находятся где-то на стыке. В широком смысле сфера моих научных интересов, научное направление, в котором они находятся, относится к медицинской биологии. Я занимаюсь процессами, которые происходят в клетках организма, особенно это касается центральной нервной системы. 19 лет назад, когда я приступила к работе, ученые постулировали, что очень много заболеваний нервной системы, таких как гипертония и гипотония, недостаточность сердечно-сосудистой системы, неврозы приводят к снижению питания мозга.

Долгосрочное отсутствие оптимального питания мозга вызывает риск развития дегенеративных заболеваний центральной нервной системы, таких как болезни Альцгеймера и Паркинсона и других нервно-дегенеративных расстройств. Я задалась вопросом, почему это так, что происходит на уровне клетки. Ведь далеко не каждый стареющий человек имеет эти заболевания. Один получает Альцгеймера в 90 лет, а у другого эти симптомы обнаруживаются в 50-летнем возрасте.

- Я думаю, что у наших читателей сразу возникнет вопрос: что надо делать, чтобы питание мозга было оптимальным и не возникала опасность болезней, о которых вы говорите?

- Эти правила жизни хорошо известны, но, к сожалению, не все их придерживаются. Позитивная корреляция возможна, если сердечно-сосудистая система работает оптимально и отсутствуют нарушения обмена веществ (например, сахарный диабет), так как они являются причиной ожирения и превышения массы тела. То есть надо вести здоровый образ жизни, заниматься спортом или хотя бы совершать пешие прогулки. Безусловно, имеет значение и генетический фактор. Наши исследования показали, что уменьшение калорий, прием витаминов- антиоксидантов, например, витаминов Е и С уменьшает угрозу развития опасных болезней в пожилом возрасте и продлевают жизнь. В настоящее время продолжаются клинические исследования в этой области.

- Извините, но такие рекомендации общеизвестны. А что нового в науку вносят ваши исследования, каковы перспективы использования их результатов?

- Да, верно. Но исследовав и поняв на клеточном уровне причины, мы можем разработать такие химические препараты или составы, которые, несмотря на второстепенные заболевания, обеспечат правильное питание человеческого мозга. Их прием (в науке им еще не дано точное название, их пока называют longevity molecules) позволит людям избежать страданий, вызванных неврологическими заболеваниями, сделает качество жизни в пожилом возрасте достаточно высоким. Это не лекарства, они не будут лечить, это то, что будет предотвращать болезни. Задача превентивной медицины в том и состоит, чтобы увеличить срок полноценного функционирования человеческого организма до 90 лет, а то и больше. Пока «таблеток долгожителей» нет, но работы по различным направлениям ведутся во многих лабораториях разных стран, так что, думается, результат не за горами.

- Как вам удалось так рано определиться с призванием? Почему был выбран медико-биологический факультет БГУ?

- Я уже в средней школе поняла, что должна сделать серьезный выбор – между медициной и медицинской биологией. При всей близости этих областей - разница существенная. Честно скажу, пусть простят меня практикующие врачи, заниматься все время болезнями пациентов, мне казалось рутинной работой. А однообразная повседневность меня не привлекала, если не сказать, пугала. И в биологии, я тоже твердо поняла, меня не интересовали ни растения, ни, скажем, рыбы или птицы, а именно человеческий организм. Что повлияло на такой выбор? Возможно, школьный педагог биологии или еще что-то. Но понимание цели было четким и ясным.

- Профессии родителей, может быть?

- Нет. Вряд ли. Мама преподавала математику в школе. Отец работал агрономом. Росла я в Ахломаxмудло (недалеко от Марнеули в Грузии), где компактно проживают азербайджанцы. Окончила Шулаверскую среднюю школу. А высшее образование уже получила в Азербайджане, в Бакинском государственном университете на медико-биологическом факультете.

- В БГУ был такой факультет?

- Он просуществовал совсем недолго, два-три года. Это было медико–биологическое отделение факультета биологии БГУ, обучающее по программе Второго московского медицинского университета им. Пирогова, открытое в Баку в тот год, когда я должна была поступать в вуз. Поскольку я окончила школу с серебряной медалью, то сдавала экзамены в университет только по двум предметам – биологии и химии. Учиться было интересно.

- После университета вы оказываетесь сразу в столь серьезном академическом институте, как Институт молекулярной биологии и биотехнологии Национальной академии наук Азербайджана. Как получилось?

- На защите моей дипломной работы председателем госкомиссии был директор Института молекулярной биологии и биотехнологии профессор Ральфрид Гасанов, который проявил интерес к моей работе и пригласил на беседу в институт. Я естественно рассказала о том, что хочу заниматься наукой. Тогда в этом институте реализовывались интересные международные проекты. Такой, скажем, как финансируемый Евросоюзом «Процесс очищения Каспийского моря от загрязнений нефти биоорганизмами». Меня взяли на должность старшего научного сотрудника. Там работало много молодых ученых, и была очень творческая атмосфера. Были и другие проекты, с Италией, например. Рафик муаллим как-то спросил: «Хочешь продолжить учебу за рубежом?» Признаюсь, ему не пришлось повторять вопрос дважды. Я, конечно, согласилась.

- Как отнеслись ваши родители к такому решению?

– Сначала оно, можно сказать, вызвало шок. Тогда таких поездок было очень мало. Но причина была не в моем желании пожить за границей. У азербайджанских ученых было много интересных идей, но с оборудованием и материальной базой для исследований дела обстояли не лучшим образом. Был конец 90-х годов прошлого века, страна только-только становилась на ноги. Я понимала, что, оставшись в аспирантуре в Баку, я не смогла бы реализовать свои идеи и проводить научные исследования. Ресурсы были очень ограничены. К тому же и я, и мои родители предполагали, что, защитившись в Италии, я через три года вернусь в Баку.

- Вы занимаетесь только научной деятельностью?

-В основном, конечно, наукой. В начале 2000-х на факультете психиатрии института им. Макса Планка в Мюнхене работала над исследованием изменений клеток в процессе старения, точнее сказать, изучала процесс старения нейронов. В 2016 году защитила докторскую диссертацию (Habilitation) в области биохимии в Медицинском университете Майнца, став профессором этого университета. Как во всех университетах, в Medical School Hamburg, где я работаю с октября 2019 года, а до этого в Майнцском университете, профессора одновременно являются преподавателями. Я преподаю студентам медицинского факультета биохимию и молекулярную биологию. У меня своя научная лаборатория, где вместе с несколькими сотрудниками занимаюсь наукой. У нас широкое сотрудничество с учеными из США и ряда европейских стран

- А есть ли у вас связи с азербайджанскими учеными?

- Да, конечно. Меня нередко просят оценить те или иные проекты с точки зрения их значимости, перспективности, актуальности. Не так давно я подготовила рецензии на проекты, которые намерены реализовать совместно Национальная академия наук Азербайджана и турецкий Союз научных и технологических исследований (TÜBITAK). Я дала позитивный отзыв на эти важные, основанные на использовании новых технологий в молекулярной биологии и медицине исследования. Речь идет о возможности «включать» или «отключать» определенные гены в организме человека, что очень важно при лечении, скажем, онкологических заболеваний. Я с особым интересом изучаю присланные на рецензию из Азербайджана проекты (за последнее время их было около десятка) не только потому, что они важны для науки, но и потому, что они направлены на развитие моей родины.

С Азербайджаном, хоть я не живу там уже почти 25 лет, меня связывает многое. Семьи сестер и родственников, с которыми каждый год, когда мы приезжаем в Баку, с радостью видятся также мои дети. Они ходят в школу в Германии, по образованию и менталитету они, конечно, больше немцы, но любовь к Азербайджану им, видимо, передалась на генетическом уровне. Вы не представляете, какое счастье мы испытали, когда были освобождены оккупированные азербайджанские земли.

- И последний вопрос. Прожив несколько лет во Флоренции, вы так и остались «физиком», а не «лириком»?

- Я не только с удовольствием посещала в Италии и Германии музеи и выставки, но делаю это везде, где бываю, путешествуя по миру. Более того, я ходила на профессиональные курсы по рисованию, поскольку люблю рисовать и сама. К сожалению, из-за нехватки времени организовать выставку не доходят руки, но я все еще надеюсь, что когда-нибудь она состоится.

Элеонора Абаскулиева