Гулиев Эмин Акбер оглы и Гулиев Этибар Аллахверди оглы - жители города Ходжалы. Это двое ходжалинцев, которые потеряли членов своей семьи, родных и близких в результате резни, совершенной армянами 30 лет назад. Эмин является очевидцем тех событий, хотя во время Ходжалинского геноцида ему было всего четыре года. А Этибару, который родился примерно через месяц после резни, о случившемся рассказали его родители. Детство Эмина и Этибара, которые стали вынужденными переселенцами, прошло в сложных условиях. Ежегодно 26 февраля они отмечают годовщину трагической гибели своих родных.
Сотрудник Report в преддверии 30-й годовщины Ходжалинского геноцида побеседовал с Эмином и Этибаром.
- Эмин, что вы помните о тех трагических событиях?
- Ходжалинская трагедия - это моя детская травма. Этот день остался в моей памяти как горькая, печальная и трагическая история. Мне трудно выразить словами, то что произошло.
- Что случилось в тот день? Что-то осталось в памяти с той ночи?
- Знаете, все заранее знали о том, что над Ходжалы сгущаются тучи. Потому что город несколько месяцев находился в осаде, в безвыходном положении. Впоследствии эвакуировать жителей удалось только с помощью вертолетов. Однако после "вертолетной трагедии", совершенной армянами, перевозка людей воздушным транспортом стала небезопасной. Поэтому у людей не осталось выхода. Дороги в Агдам и другие районы также были закрыты, так как город находился в осаде. Даже будучи ребенком, я помню, как развивались события. Армяне внезапно напали на город в ночь с 25 на 26 февраля. Началась паника, в попытке выжить люди бежали кто куда. Беспощадный враг без разбора жестоко расправлялся с детьми, женщинами, с особой жестокостью убивал невинных, безоружных и беззащитных людей
- Не было помощи для защиты города?
- Помощи почти не было. Был создан добровольный отряд самообороны, состоящий исключительно из мужского населения города. К защите города был привлечен и небольшой отряд из рядов нашей армии. И все это было очень незначительно перед безжалостным, жестоким, вооруженным врагом.
- Были ли среди защитников города ваши близкие родственники?
- Да. Мой отец, дяди и другие родственники принимали активное участие в защите города. Они обороняли город посменно. Когда произошло внезапное ночное нападение армян, часть мужчин из сил самообороны была привлечена к бою, а другая часть - к эвакуации пожилых людей, женщин и детей. Но, естественно, защищаться, выйдя навстречу танкам с охотничьим ружьем, было невозможно.
- Кого из членов вашей семьи вы потеряли во время Ходжалинской трагедии?
Этот вопрос заставил Эмина глубоко вздохнуть, прежде чем ответить. Правда, я предполагал, что Эмин, как и каждый оставшийся в живых житель Ходжалы, потерял близкого человека или родственника. Именно по этой причине я задал этот вопрос. Но я не знал, что он потерял столько близких членов своей семьи. Я заметил, что мой вопрос вернул Эмина на тридцать лет назад. Мой собеседник с комом в горле стал слабым голосом перечислять:
- Мой отец, сестра, бабушка, дедушка, дядя, двоюродный брат, тетя, ее муж, дочь, дяди и тети моей матери вместе со своими детьми стали шехидами. Все они погибли в ту ночь - в ночь с 25 на 26 февраля.
Я понял, что этим вопросом я только что разбередил раны Эмина 30-летней давности. Но когда я задавал вопрос, я не думал, что так много людей погибло из его семьи и близких. Тем не менее, мы продолжили наш разговор, так как я заметил, что ему хотелось рассказать об этом...
- А сколько было лет отцу и сестре на тот момент?
- Моему отцу было 29 лет, а сестре - 7.
- Где они похоронены?
- В Агджабединском районе.
- Да упокоит Аллах души всех наших шехидов. Мы всегда должны помнить их имена...
- Аминь. Правильно, имена всех шехидов должны жить. Мой брат родился после того, как мой отец стал шехидом. Поэтому моего брата назвали в честь отца. Я также назвал свою дочь в честь моей сестры - Севиндж.
- Да хранит их обоих Аллах, пусть они растут счастливыми.
- Амин, большое спасибо.
- Эмин, наверно, у вас были и родственники или близкие, которые пропали без вести во время трагедии...
- Да. Тетя моей матери пропала без вести вместе с тремя детьми и мужем, и до сих пор нет новостей об их судьбе. Кроме того, пропали без вести мамины двоюродные братья.
Со словами "в Ходжалы трудно найти семью, которая в тот день не потеряла бы близких", Этибар присоединяется к нашему разговору:
- В ту ночь со своими детьми пропал двоюродный брат моей матери Таир Гаджиев. Мы до сих пор ничего не знаем об их судьбе. Некоторые из погибших похоронены в Агдаме, другие - в Агджабеди.
Скажу еще, что в то время люди также приносили тела с собой в лес. Их потом обмывали в Агдамской мечети. После этого решали, где они будут захоронены. Тело моего деда Аллахверди Гулиева было предано земле в Агдаме, но мы до сих пор не знаем, где находится могила.
Подчеркнув, что тел жителей Ходжалы, оставшихся в руках врага, было достаточно много, Эмин напомнил, что не все 613 тел были найдены:
- Среди них были и те, кого армяне сжигали и массово хоронили. После оккупации Агдама армяне продолжили свой вандализм и зверства. Они разрушили все могилы азербайджанцев.
- Можно сказать, что каждый житель Ходжалы потерял как минимум одного близкого в тот день.
- Да хотя бы одного...
И Этибар добавляет:
- И даже больше... Поскольку Ходжалы - небольшой город, многие жители которого связаны друг с другом родственными узами. В классе нас было 18 человек, 11 из которых не имели отца. Их отцы погибли в Ходжалинской трагедии.
- Как ты выжил в тот день? Как ты выбрался из города?
- В ту ночь все пытались бежать, но все дороги были перекрыты. Дорога на Агдам также была закрыта. Поэтому единственным выходом было идти пешком. И мы тоже покинули Ходжалы и по зимнему холоду, снегу и грязи пешком дошли до села Шелли в Агдаме.
Мои собеседники рассказывают об истории фотографии, на которой изображен мужчина, несущий на руках ребенка, которая ранее была распространена в интернете, разошлась в социальных сетях. Во время разговора выясняется, что мужчина на этой фотографии-дядя Этибара, а ребенок на его руках-двоюродный брат Эмина.
- Младший сын моего дяди Самир ранен вместе с моей тетей, у которой он был на руках. Дядя Этибара попытался взять ребенка на руки и доставить в больницу. Но не успел, ребенок умер прямо у него на руках. На этом снимке видно, как плачет дядя Этибара с тельцем погибшего младенца на руках.
Этибар же рассказал, что его дяде пришлось несколько дней прятаться в лесу с телом ребенка:
- Он несколько дней прятался в реке в лесу. На фото моему дяде всего 29 лет. Но на фоне всей этой трагедии он выглядит значительно старше.
- Этибар, тебя тогда не было на свете, твои родители и члены семьи рассказывали тебе, как им удалось оттуда убежать?
- Наши сбежали из Ходжалы сначала в Агдам, оттуда перебрались в Гейчай, Барду, а потом в Нафталан. Мы выросли в городке беженцев Ходжалы в Нафталане. Росли в тяжелых материальных условиях вынужденных переселенцев, о которых знают только люди с такой же судьбой.
Представьте себе, что есть поколение, которое трагически изгнано из своего дома, потеряв к тому же самых дорогих людей, и при всем этом выросшее с сложных материальных и моральных условиях. Это поколение включает в себя тех, кто родился в 1988-1994 годах.
Еще находясь в утробе матери, они услышали звуки таких многих трагедий, подобных Ходжалы, стали свидетелями массовых убийств.
Моя мама носила меня под сердцем, когда она бежала из Ходжалы в день трагедии, и родился 33 дня спустя - в марте, в Гейчае, где укрылись мои родители, наша семья. В школьные годы я проводил летние каникулы в Огузе, где жила семья моего дедушки.
- Этибар, ты жил стольких местах, поселились в Агдаме, затем жили Гейчае, Барде, Нафталане, Геранбое, Огузе, а теперь и в Баку...
- Так бывает с вынужденными переселенцами, которые теряют родной дом... Вынужденные переселенцы не имеют своего постоянного места жительства.
- Эмин, как можно описать чувства человека, потерявшего свою малую родину, свой дом?
- Как сказал Этибар, это огромная пустота. Вы чувствуете себя гостем на своей Родине, но у вас также есть надежда, что в любой момент сможешь вернуться к себе. Мы на родине, не на чужбине. Но мы не у родного очага.
- Какие чувства вы испытываете в день очередной годовщины Ходжалинского геноцида?
- В то время мне было не так много лет, но я помню все так, будто это было вчера. Наши раны кровоточат, им не зажить и по прошествии многих лет. Возможно, после нашего возвращения в эти края раны затянутся, боль утихнет. Эта боль не покидает нас, а в день Ходжалинской трагедии голосит на сердце. В этот день я ощущаю себя 4-летним ребенком. Февраль - черный месяц для всех ходжалинцев. Ходжалинская трагедия была неслыханной по своей жестокости и бесчеловечности. Армянские фашисты убивали всех без разбора, не щадя ни младенцев, ни беременных женщин, ни пожилых.
Наш собеседник Эмин Гулиев работает в Государственном Таможенном Комитете. Самая заветная его мечта - работать в Ходжалинском аэропорту. Он уверен, что однажды его мечта непременно сбудется.
Этибар работает в частном секторе. В ходе нашей беседы выяснилось, что он принимал деятельное участие в акциях по содействию нашим военнослужащим во время Отечественной войны:
- Во время Отечественной войны мы при поддержке нашего народа доставляли помощь армии. Разумеется, наша армия в этом не нуждалась, материальное обеспечение Азербайджанской Армии более, чем достаточно. Просто каждый азербайджанец старался внести свой посильный вклад в общее дело. Друзья, близкие и знакомые передавали нам гостинцы для солдат.
- Каким Вам запомнился день начала войны?
- В городке для ходжалинцев в Геранбое проживали и шушинцы, и лачинцы, и кяльбаджарцы. Все вынужденные переселенцы, увидев в день начала войны колонну военных машин, очень обрадовались. Все как один поддерживали нашу армию. Каждый пытался помочь по мере своих сил и возможностей. Однажды я был свидетелем тому, как пожилая женщина в возрасте 75-80 лет передавала бутылки с водой перевозившим наших солдат. А одна женщина из Кяльбаджара отправила одеяло своего 3-летнего ребенка нашим военным. Все это придавало нам сил, было стимулом.