Аллен Тарлан оглу Миркадыров переехал в США вместе с семьей двенадцатилетним мальчиком. И как это неудивительно, сохранил в душе любовь к родине на всю жизнь. Несмотря на занятость (более десяти лет Аллен работает в NASA - Национальном управлении по аэронавтике и исследованию космического пространства), он периодически бывает в Баку, последний раз – три года назад. В интервью Report он рассказал о том, чем занимается, о чем мечтает и что для него стоит за понятием родина.
- Скажите, Аллен, трудно попасть на работу в NASA, и как вам это удалось.
- Попасть в NASA нелегко, пришлось выдержать очень сильную конкуренцию. Но я шел к этой цели осознанно, поскольку за желанием попасть в Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства для меня стояла и стоит еще более важная задача – стать астронавтом. Сначала я закончил Военно-Воздушную академию, служил в Военно-космических войсках, закончил магистратуру в Сан-Диего по специальности инженер аэрокосмической сферы. После окончания магистратуры я почти год подавал анкеты в NASA, наконец, пригласили, и вот уже пошел второй десяток лет моей работы в управлении по аэронавтике аэрокосмическим инженером. Конечно, выборы в астронавты проходят еще сложнее. Они проводятся каждые три-четыре года, и как только они открываются, я в них участвую.
- Ваше участие в двух международных «экспедициях» на Марс и Луну – этапы достижения этой цели? Расскажите, пожалуйста, немного о том, как вы там «побывали».
- В личном плане, безусловно, «да». Эксперименты никак не были связаны с моей непосредственной работой. Я участвовал в них как волонтер. Это было моим личным испытанием на проверку того, смогу ли я стать астронавтом. Но задача была естественно шире. Поскольку у NASA существуют конкретные планы полета на Марс и Луну, которые потребуют длительного совместного пребывания экипажей в закрытом пространстве, естественно нужны подобного рода опыты. Предстояло выяснить, каким должен быть состав участников полета в гендерном отношении, должен ли он быть мультинациональным, каковы должны быть участники по психо-физиологическому состоянию и т.п. Конечно, никакая симуляция не может дать абсолютно точных данных, но, тем не менее, мы проводили эксперименты, чтобы получить их. Для меня самым главным было не только участие, но и возможность внести свой личный вклад в человеческое понятие о космосе, о дальнейших полетах.
Для имитации условий Марса было найдено место, напоминающее пейзаж далекой планеты, склон спящего вулкана Мауна-Лоа на Гавайских островах. В этом месте был сооружен специальный комплекс, в котором наша команда из шести человек (пять американцев и представитель Канады) провела в полной изоляции от внешнего мира восемь месяцев. Выполнялось множество научных экспериментов, результаты которых интересовали многие организации. Надо было узнать, с какими психологическими и медицинскими проблемами может столкнуться экипаж корабля, отправляющийся в долгое путешествие в дальний космос. Для этого в комплексах, в которых мы находились, были установлены видеокамеры, на нас самих были закреплены датчики. Наружу мы выходили только в скафандрах.
А после Марса-8 была «экспедиция» на Луну - SIRIUS-19. Задачи были те же, потому что полеты в дальний космос, как известно, займут не один месяц, и понять, каким должен быть экипаж, чтобы экспедиция была успешной, очень важно. Эксперимент SIRIUS-19 по имитации полета экипажа из шести человек до Луны осуществлялся на базе наземного экспериментального комплекса Института медико-биологических проблем РАН в Москве. Лунная экспедиция была вдвое короче по времени, нежели «полет» на Марс. Но оба эксперимента были очень важны не только для науки, но и для реализации планов по освоению космического пространства. Планировщики до сих пор анализируют результаты этих экспериментов. Им уже известно, каким должен быть идеальный экипаж, из скольких человек он должен состоять, сколько в нем должно быть мужчин, сколько женщин и т.п.
- Пандемия показала, что изоляция – тяжелое испытание для многих людей. Хотелось бы узнать, какие трудности возникают в таком длительном пребывании людей в ограниченном пространстве? Как вы справлялись в «полетах» на Марс и Луну?
- Что касается лично меня, то благодаря этим экспедициям, я многое узнал о себе и о других людях, могу сказать, что прошел через эти испытания нормально. Изоляция, пребывание в течение восьми и четырех месяцев в небольшом коллективе не создали для меня проблем. Но не все члены обоих экипажей перенесли такой «полет» также. Иногда нужно было развести людей и дать им успокоиться, а потом все налаживалось. Правда, в обеих экспедициях, в которых я участвовал, не происходило ничего экстраординарного. Хотя в некоторых подобных экспериментах дело доходило до того, что их приходилось прерывать. Но это тоже опыт.
- Что сформировало ваш интерес к космосу, желание стать астронавтом?
- Есть две причины. Одна - личная, а другая несколько шире. Личная – это стремление побывать в космосе самому, испытать это на себе, каков он, этот дальний космос. А вторая, пусть не прозвучит она слишком пафосно, это стремление почувствовать себя не просто Алленом Миркадыровым, а частью человечества, которое выходит за пределы Земли. Иметь возможность приблизить будущее, которое связано с космической сферой.
- Известно, в каких реальных проектах будут участвовать те, кто попадает в отряд астронавтов?
- В отряд главное попасть, а куда именно полетишь, думаю, не так уж и важно. Это может быть полет на околоземной орбите, МКС или на Луну, который запланирован NASA на 2024 год и к которому здесь сейчас усиленно готовятся.
- В каких новых проектах вы участвуете сейчас? Или пока занимаетесь своей повседневной работой?
- Нет, новых экспериментов, если вы это имеете ввиду, пока нет. Занимаюсь своей повседневной работой - осуществлением телекоммуникационной связи. Между спутниками и наземными станциями - антеннами, которые установлены не только в США, но и в ряде других стран.
- Вы уехали из Баку ребенком. Связывает ли вас теперь что-то с Азербайджаном и что для вас стоит за понятием родина?
- В английском языке нет понятия родина. А для нас родина – не только понятие, а нечто очень дорогое и близкое. Это место, где твои корни, где ты вырос, обрел первых друзей, это маленький двор на 8 километре, который был одной семьей. Я учился в 145 школе, и хотя я уехал из Баку в 12 лет, но память все очень бережно сохранила. Может, именно потому, что детские впечатления – самые яркие. Еще очень важно, и это запоминается, сколько бы лет тебе ни было – отношения людей друг к другу. Не имело значения, кто ты по национальности, важно было одно – какой ты человек. У меня были друзья, приятели, которые становились ими только исходя из одного – какой ты человек. И это дорого стоит. У меня дома подключены два азербайджанских телеканала, которые я слушаю не столько из-за новостей, сколько для того, чтобы услышать азербайджанскую речь. Я приезжаю в Баку - здесь мои родные, школьные товарищи, друзья.
- Братья, сестры?
- Родители, бабушка, два брата и сестра живут в США и Европе. Но в Баку остались родственники, и, как я уже сказал, знакомые и друзья. У меня трое детей – 8 и 6 лет и один годовалый малыш. Старшим я уже рассказываю о прекрасном городе на берегу Каспия, где жила их прабабушка Сария ханым, дедушка Тарлан, где учился в школе их отец, об обычаях, культуре и о многом другом, за что я люблю родину.
Элеонора Абаскулиева